Смотреть больше слов в «Словаре историческом о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви, 1827 г. (репринте 1995 г.)»
(в мире Симеон) — знаменитый иерарх. Род. в 1658 г. в польском местечке Яворе, в православной семье. После Андрусовского мира, отдававшего Польше право... смотреть
(1658—1722) русский писатель-публицист, церковный деятель; см. Яворский Стефан.
СТЕФАН ЯВОРСКИЙ (1658-1722), русский писатель-публицист, церковный деятель; см. Яворский Стефан.
Стефан Яворский (в мире Симеон) — знаменитый иерарх. Род. в 1658 г. в польском местечке Яворе, в православной семье. После Андрусовского мира, отдававшего Польше правобережную Украину, семья Яворских, желая остаться верной православию, переселяется в сельцо Красиловку близ Нежина. Грамоте С. выучился еще на своей родине, а дальнейшее образование получил в Киево-Могилянской коллегии. Преподавание здесь велось на латинском языке, в духе строго схоластическом. В последние годы своего пребывания в коллегии Яворский мог воспользоваться лекциями по богословию и философии известного схоласта Иоасафа Кроковского и приобрел покровителя в лице Варлаама Ясинского, позднее митрополита Киевского. В 1684 г. он написал в его честь панегирик: "Hercules post Atlantem, infracto virtutum robore honorarium pondus sustinens", где Геркулес — Ясинский, а Атлант — его предшественник Гизель. Панегирик написан на латинском языке, стихами и прозой, вперемежку с польскими стихами. В 1684 г. С. уехал из Киева; чтобы получить доступ в католические школы, ему пришлось наружно принять католическое исповедание под именем Станислава Симона (в те времена такой поступок не был исключительным). С. побывал в высших католических школах: в Львове и Люблине он прослушал философию, в Познани и Вильне — богословие, усвоил все начала схоластической премудрости, искусно слагал стихи на латинском, польском и русском языках, писал великолепные панегирики (в честь Мазепы, позднее — Петру). Он вынес также из польских школ основательное знакомство с католическим богословием и враждебное отношение к протестантизму. В 1687 г. С. вернулся в Киев, принес покаяние в своем отречении от православной церкви, был принят снова в ее лоно и, по совету Варлаама Ясинского, в 1689 г. постригся в монахи. Несколько лет он преподавал в Киево-Могилянской коллегии и был ее префектом: он читал риторику, пиитику, философию и богословие. Есть известие (в памфлете "Молоток на камень веры" и в письмах иерусалимского патриарха Досифея), что С. "весьма папежское учение в киевских учениях утвердил". В споре о времени пресуществления св. даров С. не примкнул ни к великоруссам, ни к малоруссам, а держался среднего мнения. В 1697 г. он был назначен игуменом Свято - Никольского Пустынного м-ря. Он был ближайшим помощником киевского митрополита в его сношениях с московским правительством, неоднократно исполнял различные церковно-административные поручения и ездил в Москву. В январе 1700 г. митрополит, отправляя С. с другим игуменом в Москву, послал с ними письмо патриapxy, в котором просил учредить Переяславскую епархию и поставить в епископы одного из двух игуменов. В Москве случайное событие выдвинуло Стефана: умер воевода Шеин, и на погребении его, в присутствии царя, проповедь поручили говорить Яворскому. Петру понравились и предика, и сам проповедник; он указал патриарху Адриану посвятить С. в архиереи какой-нибудь из великорусских епархий, "где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы". С., тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести, но в апреле 1700 года был поставлен в митрополита Рязанского и Муромского. В том же году, после смерти Адриана, царь указал С. быть местоблюстителем патриаршего престола. Выбирая С. царь, прежде всего видел в нем человека с западной образованностью, которой он не находил в московском духовенстве. Кроме того, в глазах Петра С. был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению. Он был и "обливанцем", и человеком, принесшим из польских школ вместе с латинской ученостью латинские ереси. На первых порах С. пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от иерусалимского патриарха. Для Петра, однако, С. оказался слишком консервативным, а для старорусской партии — совсем уж не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой — сближение. Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, С. вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим (с схоластической точки зрения) панегиристом военных дел Петра. В угоду царю С. повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Московскую академию он реформировал и завел в ней вместо эллинских учения "латинския", т. е. схоластику в методах и содержании. Церковно-административная деятельность С. была не широка: власть местоблюстителя сравнительно с патриаршьей была ограничена Петром, и взамен патриаршьего приказа был учрежден монастырский, под светским управлением. В духовных делах в большинстве случаев С. должен был совещаться с собором епископов. С течением времени определились ясно ограничительные по отношению к церковной власти тенденции царя. Стало очевидно, что Петр не думает назначать патриарха, а наоборот, думает уничтожить самое патриаршество. В 1711 г. были введены в церковные суды фискалы от гражданского ведомства. В 1715 г. Петр открыто выразил свое отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. В то же время завязываются и крепнут благосклонные отношения царя к протестантам и протестантизму. С. оказался в рядах приверженцев старины, стал помехой (правда, далеко не активной) Петру и терял мало-помалу свое значение. Собственно, С. по складу своей жизни, по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, С. шел наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он из католической системы заимствовал принцип главенства церкви. Отсюда все злоключения С. Пользуясь запутанной формой схоластических проповедей, С. нередко делал неприязненные намеки на действия царя. Сознавая свою неспособность к открытой борьбе, он не раз просил об отставке, но тщетно: Петр держал его при себе до самой его смерти, проводя под его иногда вынужденным благословением все неприятные для С. реформы. У С. не хватало силы открыто разорвать с царем, и в то же время он не мог примириться с происходящим. В 1712 г. С. подверг резкой критике учреждение фискалов и современное положение России, назвав царевича Алексея "единой надеждой" страны. Сенаторы, слушавшие проповедь, поспешили препроводить ее текст царю. Петр оставил С. в покое, но сохранил в силе сенаторское запрещение ему проповедовать. При разборе дела об Алексее царь старался добраться до С., желая изобличить его не в мимолетных только сношениях с царевичем. В 1713 г. началось дело Тверитинова и друг., увлекавшихся лютеранством. С. приложил все свои силы, чтобы изобличить их и тем косвенно обвинить и самого царя, потворствовавшего лютеранам. Это дело (см. Тверитинов) ясно обнаружило диаметральную противоположность тенденций Петра и С. и произвело окончательный разлад между ними. С. выказал явно пристрастное и нетерпимое отношение к обвиняемым. Пока шел суд над еретиками, он писал обширное сочинение против лютеран: "Камень веры, православным церкве святыя сыном — на утверждение и духовное созидание, премыкающимся же о камень претыкание и соблазна — на востание и исправление". Книга имеет в виду специально православных, склоняющихся к протестантству, и обнимает все догматы, оспариваемые протестантами. Каждый догмат излагается, затем доказывается, и, наконец, опровергаются возражения на него. Доказательства С. берет из Св. Писания, соборных правил, св. отцов. Оспаривая протестантские мнения, С. обильно черпает доводы из католической системы. Католический элемент вошел в статьи об оправдании, о благих делах, о заслугах сверх требуемых, о наказании еретиков. Мнения, изложенные в статье о наказании еретиков, С. проводил и в жизни, напр. к раскольникам он относился по-инквизиторски. С. окончил "Камень веры" в 1718 г., но при жизни Петра книга не могла быть отпечатана и была издана только в 1728 г., с разрешения Верховного тайного совета, по засвидетельствованию Феофилакта Лопатинского и под его наблюдением. Протестанты тотчас же по выходе книги начали полемику против нее (рецензия в Лейпцигских ученых актах 1729 г., книга Буддея 1729 г., диссертация Мосгейма 1731 г. и т. д.). Ее взяли под свою защиту католики: доминиканец Рибейра написал опровержение на книгу Буддея. В России вышел злостный памфлет на "Камень веры", "Молоток на камень веры", с выходками против С. В настоящее время за "Камнем веры" остается теоретическое значение: в нем С. выставил догматическую систему православной веры. Другую систему дал Феофан Прокопович. "Первая из них, — говорит Ю. Самарин, — заимствована у католиков, вторая — у протестантов. Первая была односторонним противодействием влиянию реформации; вторая таким же односторонним противодействием иезуитской школе. Церковь терпит ту и другую, признавая в них эту отрицательную сторону. Но ни той, ни другой церковь не возвела на степень своей системы, и ни той, ни другой не осудила; след., лежащее в основании обеих понятие о церковной системе церковь исключила из своей сферы, признала себе чуждым. Мы вправе сказать, что православная церковь не имеет системы и не должна иметь ее". Этими словами Самарина определяется значение "Камня веры". Последовавшие за делом Тверитинова события еще больше расширяли пропасть между царем и С. В 1718 г. состоялся процесс царевича Алексея. Царь указал С. приехать в Петербург и держал его здесь почти до самой смерти, лишая его этим даже той незначительной власти, которой он дотоле пользовался. Приблизительно в это время разыгрался инцидент с Феофаном Прокоповичем. С. не желал, чтобы Феофану досталось епископское место. Он видел в его учениях, в его лекциях сильные следы протестантского влияния. Царь выслушал оправдания Феофана и назначил его епископом; С. должен был принести извинение перед Феофаном. Он сделал это, чувствуя себя правым. Церковно-административная деятельность С. совершенно прекратилась; он не принимал никакого участия в подготовительных действиях к церковной реформе, без него писался Духовный регламент, церковное управление также шло мимо его рук. Пытался было С. выяснить свое положение и в 1 718 г. спрашивал царя: 1) возвратиться ли ему в Москву или жить в Петербурге, 2) где жить в Петербурге, 3) как управлять ему издали своей епархией, 4) вызывать ли архиереев в Петербург, 5) как замещать архиерейские места. Царь предписал ему жить в Петербурге, построить подворье на свои деньги, рязанской епархией управлять через крутицкого архиепископа и т. д. В конце царь писал: "а для лучшего впредь управления мнится быть должно надобной коллегии, дабы удобнее впредь такое великое дело управлять было возможно". В феврале 1720 г. устав духовной коллегии был утвержден; через год был открыт Синод; президентом Синода царь назначил С., меньше всех других сочувствовавшего этому учреждению. С. отказывался подписывать протоколы Синода, не бывал в его заседаниях. Никакого влияния на синодальные дела С. не имел; царь, очевидно, держал его только для того, чтобы, пользуясь его именем, придать известную санкцию новому учреждению. За все время пребывания в Синоде С. находился под следствием по политическим делам. То его оговаривал кабальный человек Любимов в том, что он сочувственно относился к его, Любимова, сочинениям (1721); то монах Левин показывал, что С. будто бы говорил ему: "государь меня определял в Синод, а я не хотел, и за то стоял пред ним на коленях под мечом", и еще: "и сам я желаю в Польшу отъехать" (1722). При ближайшем исследовании оговоры оказывались не имеющими оснований, но С. постоянно допрашивали. В своей привязанности к основанному им в Нежине монастырю он тоже не находил утешения, потому что обнаружил большое хищение денег, присланных им на устройство м-ря. Все эти неприятности сокращали жизнь С. Свою библиотеку он пожертвовал Нежинскому монастырю, присоединив к каталогу книг трогательную элегию на лат. языке. Умер С. в Москве 24 ноября 1722 г. Как проповедник С. восхищал своих современников. Даже враги С. отзывались о его проповедях следующим образом: "что до витийства касается, правда, что имел С. Яворский удивительный дар и едва подобные ему в учителях российских обрестись могли. Мне довольно приходилось видеть, что он своими поучениями мог возбуждать в слушателях смех или слезы, чему много способствовали движения тела, рук, помавание очей и лица пременение, что природа ему дала". Быть может, манера С. Яворского обеспечивала ему успех, для нас в настоящее время совершенно непонятный. И в своем красноречии С. оставался верен католическим тенденциям. Проповеди его отличаются отвлеченностью и оторванностью от жизни; построение их в высшей степени изысканное ("люди подобно рыбам. Рыбы родятся в водах, люди — в водах крещения; рыбы обуреваются волнами, люди тоже" и т. д.). С формальной стороны проповеди С. обильны натянутыми символами и аллегориями, игрой слов. Вообще они соединяют в себе все характерные черты католической проповеди XVI—XVII вв. Он составил еще, по Мальвенде, сочинение "Знамения пришествия антихристова и кончины века", на которое ссылались в подтверждение мнения, что Петр — антихрист. После смерти С. долго не оставляли в покое; полемисты высказыали даже мысль о том,что С. был тайный иезуит. Проповеди С. Яворского изданы в Москве в 1804—1805 гг. См. еще "Неизданные проповеди С. Яворского" с статьей И. А. Чистовича, СПб., 1867 ("Христ. чтение", 1867); "Риторическая рука. Сочинение Стефана Яворского, перев. с лат. Фед. Поликарпова", изд. Общ. любит. древн. письменности; статьи Терновского в "Трудах Киевской дух. акд." (1864, т. 1 и 2) и "Древней и новой России" (1879, № 8); Чистович, "Феофан Прокоповнч и его время" (СПб., 1868); П. О. Морозов, "Феофан Прокопович как писатель" (СПб., 1880); H. С. Тихонравов, "Московские вольнодумцы нач. XVIII в. и Стеф. Яворский" ("Сочинения", т. II); Рункевич, "Из истории русской церкви в царствование Петра Вел." ("Христ. чтение", 1900). Анализ деятельности С., как богослова, сановника церкви и проповедника сделан в соч. Ю. Ф. Самарина: "С. Яворский и Феоф. Прокопович" ("Сочинения", т. V, М., 1880). См. еще Смирнова, "Историю слав.-греко-латинск. академии", и Пекарского, "Наука и литература при Петре Вел.". <i> П. Щ. </i><br><br><br>... смотреть
(в миру Семен Иванович) — митрополит рязанский и муромский, местоблюститель патриаршего престола и первый президент Свят. Синода — один из самых замеча... смотреть
(1658–1722) богослов, церковный деятель, писатель Жизнь Стефана Яворского пришлась на тот период истории, когда Украина, разоренная десятилетиями войн и смут, оказалась расколотой на западную часть, оставшуюся под властью католической Польши, и восточную, сохранявшую автономию под протекторатом России. В XVII веке усиливался национально-религиозный гнет в западных землях Украины, и сохранявшие верность православию люди, не желавшие переходить в католицизм или принимать унию, переезжали в приднепровские области. К их числу принадлежала и семья галицких шляхтичей Яворских, в которой в 1658 году родился будущий выдающийся религиозноцерковный деятель Стефан Яворский. Мальчик получил хорошее образование в Киево-Могилянской коллегии. Среди его учителей и покровителей были выдающиеся киевские богословы и церковные писатели того времени Иосафат Кроковский и Варлаам Ясинский. Был он близко знаком и с уже немолодыми Иннокентием Гизелем и Лазарем Барановичем, а также неутомимым тружеником и аскетом, близким ему по возрасту и интересам Димитрием Туптало и многими другими людьми, составлявшими цвет тогдашней киевской учености. Для завершения образования С. Яворский около 1680 года отправился в Польшу, где, по прагматическим соображениям формально приняв унию, слушал лекции в католических коллегиумах и академиях Львова, Люблина, Познани и Вильно. Получив звание магистра философии и свободных искусств, он в 1687 году возвращается в Киев. Здесь он публично отрекается от унии и принимает монашество. С 1689 года С. Яворский преподавал в Киево-Могилянской коллегии риторику, поэтику, философию, а потом и богословие. Впоследствии он стал ректором этого авторитетного учебного заведения. Философский курс, прочитанный Яворским в 1691–1693 годах, включал такие нормативные разделы как диалектика, логика, физика (натурфилософия) и метафизика (философские основания картины мира). В 1690-х годах Стефан сближается с образованным, проникнутым духом культуры барокко гетманом И. Мазепой, пользуясь его всемерной поддержкой. Глубокое знание западных явлений и форм культуры, при бесспорной преданности православию, способствовало его известности в России. Произнесенная им речь над гробом боярина Шейна восхитила Петра I, уже не выпускавшего Яворского из поля зрения. По распоряжению царя С. Яворский был возведен в высокий сан митрополита Рязанского и Муромского, а после смерти в 1700 году стоявшего на принципиально консервативных позициях патриарха Адриана назначен местоблюстителем патриаршего престола. Вскоре митрополитом Ростовским и Ярославским стал образованный и близкий С. Яворскому по духу киевлянин Димитрий Туптало. В их церковной и культурно-просветительской деятельности было много общего, что обусловлено как причастностью их к одной духовной традиции, так и постоянными личными контактами и согласованностью действий. На посту местоблюстителя патриаршего престола С. Яворский всячески поддерживал и благословлял политику Петра в деле распространения просвещения и европейской образованности. При его содействии в Москве был основан первый театр. И. Щирский. Триумфальное знамя. Теза на честь ректора (1697–1702) Киево-Могилянской коллегии Прокопия Калачинского. 1698. Проповеди С. Яворского отличались содержательной глубиной, производя сильное впечатление на современников. Новый стиль русской церковной проповеди, сформировавшийся в петровские времена, во многом обязан влиянию С. Яворского и других воспитанников киевской богословской философско-риторической школы. Но еще больше он делает для перенесения на московскую почву киевской системы религиозного философско-литературного образования, сопряженного со знанием древних и новых языков. Став протектором московской Славяно-греко-латинской академии, С. Яворский приглашает в Москву хорошо знакомых ему киевских профессоров, в том числе и Феофилакта Лопатинского, начавшего читать курс философии в Первопрестольной в 1704 году. Поддерживая петровские реформы в области светской политики и образования, Стефан Яворский все более расходился с царем в вопросах, касающихся жизни и места в государстве православной церкви. Он не скрывал своей убежденности в необходимости избрания патриарха Московского и всея Руси. При этом С. Яворский ориентировался на идеал церкви как самостоятельного во внутренних организационных и духовных вопросах учреждения с собственными, независимыми от государства средствами. Яворского упрекали в ориентации на католическую модель церковной организации, хотя он не претендовал на примат церкви над государством, стремясь к их симфонии по византийскому образцу. Петру, однако, ближе была система отношений государства и церкви, сложившаяся в протестантских государствах Северной Европы, когда церковные институты организационно оказывались под полным государственным контролем, сохраняя свободу лишь в богословских вопросах. Такой вариант поддерживал другой киевский философ и богослов, давний соперник С. Яворского Феофан Прокопович, пользовавшийся полным доверием Петра и способствовавший охлаждению царя к местоблюстителю патриаршего престола. Ощущая перемену отношения к себе со стороны российского самодержца, С. Яворский, по своей природе человек менее честолюбивый и властолюбивый, нежели Ф. Прокопович, неоднократно просил об отставке, но не получал на это согласия Петра. Авторитет С. Яворского как главы церкви должен был санкционировать проводившиеся преобразования и реформы. Конфликт между ними разгорелся, когда С. Яворский пытался защитить от отцовского гнева обманным путем доставленного в Россию царевича Алексея. Царь был настолько возмущен этим заступничеством, что вопреки всем правилам и обычаям запретил первому на тот момент лицу Русской православной церкви выступать с проповедями, опасаясь публичного осуждения своего варварского поступка — казни сына. Но и тогда Петр не позволил С. Яворскому отойти от политической жизни, хотя местоблюститель патриаршего престола не скрывал своего отрицательного отношения к ряду царских распоряжений, грубо попиравших православную традицию. Так, он был против учреждения в 1721 году всецело подчиненного государю Св. Синода, однако вынужден был стать его председателем (президентом) и возглавлял его до самой смерти, последовавшей через год. Стефан Яворский оставил огромное литературное наследие: проповеди, стихи (в том числе на польском и латинском языках), а также фундаментальные богословские и полемические трактаты, наиболее значительным из которых является «Камень веры», завершенный в 1718 году. В этом произведении Яворский пытается противостоять усилению протестантского влияния в православии, поддерживаемого в начале XVIII века Ф. Прокоповичем и самим Петром I. Стефан Яворский — не только высокообразованная и чрезвычайно талантливая, но и трагическая фигура петровского времени. Искренне приняв и поддержав реформаторские начинания молодого царя, для содействия ему переехав из Киева в далекую, холодную Москву, потратив немало сил для реализации новшеств, в преклонном возрасте он осознал невозможность идти на дальнейшие компромиссы с собственными нравственно-духовными ценностями и вкусами ради царской воли. Но вместе с тем, местоблюститель патриаршего престола не нашел в себе достаточно сил, чтобы в противлении царскому своеволию в церковных делах дойти до открытого неповиновения российскому самодержцу. В последние годы жизни он стремился к книжному уединению, однако ему не суждено было обрести покой. В 1722 году глава церковной иерархии скончался, мучимый душевными противоречиями. Но вклад его в развитие российской образованности дал обильные плоды.... смотреть
(1658, Явор, Украина 27.11(8.12). 1722, Москва) церковный и государственный деятель, митрополит Рязанский и Муромский, местоблюститель патриаршего престола (1702), первый президент Святейшего Синода (1721), крупнейший представитель запад-норус. богословско-философской школы. Взгляды С. Я. сформировались в Киево-Могилянской академии и иезуитских школах Львова, Люблина, Познани и Вильно. Традиции киевских и польских школ 2-й пол. XVII в. определили характер наиболее пространного философского соч. С. Я. его лекционного философского курса *Философское состязание*, прочитанного в Киево-Могилянской академии в 1693-1694 гг. Содержание данного курса раскрывается в идеях т. наз. второй схоластики, получившей распространение в католических школах в период Контрреформации как разновидность рационализированного теизма. С. Я. суммировал осн. идеи этого направления. Во-первых, это признание материи и формы в качестве равноценных принципов природных вещей, в отличие от томизма, абсолютизировавшего значение формы. Форма, понимаемая как идея и возможность предмета, рассматривается С. Я. как существующая в самой материи и зависящая от нее, причем материя по своей природе испытывает тяготение к различным формам. Предметный мир непрерывно изменяется в результате антагонизма между формами, реализовавшими себя в союзе с материей, и формами, существующими потенциально. *Общим субъектом* всех изменений, присутствующим в каждом предмете и обусловливающим *взаимный переход подлунных тел*, является сотворенная Богом первоматерия. Во-вторых, это идея о несводимости бытия вещи ни к форме, ни к материи. Отсюда акт и потенция рассматриваются не как две отдельные реальности, но как два аспекта конкретной вещи. В-третьих, для С. Я. различие между сущностью и существованием имеет место не в действительности, а лишь в понятиях. Эта идея противопоставляется томистскому утверждению о совпадении сущности и существования только в Боге, но не в его творениях. В-четвертых, С. Я. как умеренный номиналист утверждает примат единичного перед универсальным, считая, что *универсальное является ничем или вторичным*. Отсюда вывод о том, что предметом познания является конкретное бытие вещей и что в процессе познания, понимаемого как раскрытие причин, на основе абстрагирования образуются общие понятия. Одним из методологических оснований философских взглядов С. Я. являлась теория *двух истин* (религиозного и философского знания). Одним из первых в рус. церкви С. Я. понял, что начавшаяся в России секуляризация представляла собой перенос религиозных идей в светскую сферу, являлась основанием той религиозной культуры, к-рая не была связана с наращиванием и актуализацией сугубо мистического опыта и могла существовать вне церкви. На характере философских взглядов С. Я. не могла не сказаться его приверженность западнорус. богословской традиции. Ее развитие в XVII-XVIII вв. можно представить как движение в культурно-историческом поле, напряжение в к-ром задают два полюса латинство и византизм. Представителей этой традиции в России называли *пестрыми*, г. е. считали их уже не православными, но еще не католиками. Философские принципы этой богословской школы выражены в его осн. богословском соч. *Камень веры* (впервые полностью опубликовано в 1728 г.). К ним относится, во-первых, значительное по сравнению с византийской традицией расширение предмета богословия. С. Я. не ограничивал этот предмет Богом в Себе, но, как это было принято в католических теологических доктринах, включал в него все проявления Божества в мире, в силу чего сфера предмета философии значительно сужалась. Во-вторых, С. Я. считал, что между философией и богословием не должно быть метафизики в качестве промежуточной и автономной структуры: часть метафизических проблем переводилась в разряд богословских, др. сводилась к проблемам моральной философии. В XVIII в. подобное понимание соотношения философии, метафизики и богословия стало доминирующей основой учебных программ рус. православных школ. Для взглядов С. Я. на общественные отношения характерно традиционное признание права царя на верховную власть в государстве, вместе с тем он вносил определенные коррективы в эту позицию. Государство, по его мнению, должно прежде всего обеспечить общее благо всем подданным, разделенным на четыре сословия, причем осн. тяжесть налогов падает на крестьян, мещан, ремесленников и купцов. Следуя духу времени, С. Я. отдавал предпочтение личным заслугам перед знатным происхождением. Он полагал, что высшее и низшее сословия, повинуясь властям, должны в то же время заботиться об общем благе. Немало ярких страниц он посвятил осуждению общественного неравенства и порождаемых им пороков: аристократической роскоши, лености, распущенности, нищеты и т. п. Однако надежды на избавление от несовершенного земного существования С. Я. связывал в конечном счете с обретением Царства Божия. Если рассматривать деятельность С. Я. на ниве рус. культуры в целом, то нельзя отрицать его влияния на распространение просветительских идей в совр. ему об-ве, а также его заслуг в подготовке образованных кадров служителей церкви.... смотреть
в миру—Семен Иванович (1658—24.XI.1722, Москва) — поэт и проповедник. Родился на Правобережной Украине в небогатой дворянской семье. В 1673—1684 гг. обучался в Киево-Могилянской коллегии, а затем продолжил образование в Польше, где изучал философию и богословие во Львове, Люблине, Познани и Вильно. По возвращении в Киев (1689) Я. принял монашество и стал преподавать в коллегии философию, богословие, поэтику и риторику. В эти годы издал четыре стихотворных панегирика, написанных в стилистике польского барокко и посвященных гетману И. Мазепе и архиепископу Варлааму Ясинскому, добродетелю автора (1685— 1689). В Киеве Я. начал проповедовать, написал учебник риторики. В 1700 г. Я. приехал в Москву, где в присутствии Петра I произнес проповедь на смерть военачальника А. С. Шеина. Неожиданно для себя он был поставлен митрополитом Рязанским и Муромским, а по кончине патриарха Адриана местоблюстителем патриаршего престола (1701) и протектором Славяно-греко-латинской академии, которую стал преобразовывать в духе “латинских учений”. Высокий сан и связанные с ним многообразные административные обязанности тяготили Я., отрывали его от чисто литературных занятий, и он впоследствии пытался их сложить с себя. Первоначально поддерживая реформаторские начинания Петра I, Я. с течением времени стал противником его церковной реформы, а в проповеди 1712 г. Назвал царевича Алексея Петровича “единой надеждой” России, сравнив его жизнь со скитаниями Алексея человека Божия Царь сразу запретил Я. публичную проповедь и снял запрет через три года Я. углубился в ученые труды, написал огромный трактат по догматическому богословию, антипротестантский по характеру “Камень веры” (1713—1715, изд 1728), но Петр I запретил его издание, а Я. постепенно устранял от ведения церковных дел Я, обладавший большим авторитетом, оставался главой русской церкви лишь номинально, а реальная власть все более сосредоточивалась в руках Феофана Прокоповича, несмотря на то, что после образования Синода (1721) Я. стал его президентом. Наследие Я. оратора огромно и насчитывает более 300 проповедей, изданных лишь частично в XIX в Его ораторское искусство признавали даже противники Автор памфлета “Молоток на Камень веры” писал, что Я. мог заставить слушателей то плакать, то смеяться. Тяжеловесно-ученый стиль его проповедей, усеянных изысканными аллего риями и сложными метафорами, поражал слушателей, однако по своей теме его “слова” чаще всего были далеки от современности. Поэзия занимает довольно скромное место в его наследии, после панегириков киевского периода он писал преимущественно в малых жанрах, редко предназначенных для широкой огласки, как “Стихи на измену Мазепы” (1709). Но в его лирическом творчестве были замечательные находки: дружеская эпитафия Димитрию Ростовскому (1709) стала популярным духовным стихом (“Взирай с прилежанием, смертный человече, како век твой проходит, а смерть недалече”), а его великолепная элегия к библиотеке, написанная по-латыни, только в XVIII в четыре раза переводилась на русский язык (“Книги, мною многажды носимы, грядите, свет очию моею, от мене идите ”) Соч.: Риторическая рука — СПб 1878 Про поведи — М., 1804—1805—Ч 1—3 Русская силлабическая поэзия XVII—XVIII вв. — Л 1970 — С 255—264 Русская литература — век XVIII Лирика — М 1990 — С 38—40. Лит.: Самарин Ю. Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович // Соч—М, 1880— Т 5, Маслов С. И. Библиотека Стефана Яворского—Киев 1914, М о р о з о в А. А. Метафора и аллегория у Стефана Яворского // Поэтика и стилистика русской литературы— Л, 1971— С 35 44 Лужный Р. 1) Издания на польском языке в литературе эпохи Петра I XVI11 век — Л 1974—Сб 9—С 304—312 2) № 4 — С 363—376 Захара И С Борьба идей в философской мысли на Украине на рубеже XVII—XVIII вв (Стефан Яворский) — Киев 1982. С. И. Николаев... смотреть
(1658–1722) – рус. церк. деятель и публицист. Образование получил в Киево-Могилянской академии, а затем в иезуитских школах Львова и Познани, где перешел в католичество. По возвращении в Россию вновь принял православие. Был префектом Киево-Могилянской коллегии, с 1700 – местоблюстителем патриаршего престола. Автор учебника риторики "Рука риторическая" (на лат. яз.), написанного в духе польско-укр. схоластики 17 в. Поддерживая первоначально в своих проповедях гос. преобразования Петра I, с началом церк. реформ Петра выступил против него. В 1721 был поставлен Петром I, стремившимся использовать авторитет Я., во главе Синода, однако реальной власти не имел. Вошел в историю рус. православия как проводник католич. стиля религ. философствования: образцом для гл. соч. Я. "Камень веры" (1718, опубл. 1728), излагающего основы православной догматики, послужили труды иезуита Беллярмина; трактат был полемически направлен против протестантских тенденций, усилившихся в петровскую эпоху. Лит.: Терновский Ф., Митрополит С. Я. (Биографич. очерк), "Труды Киев. дух. акад.", 1864, т. 1, No 1–3; его же, Очерки по истории рус. иерархии в 18 в., С. Я., "Древняя и новая Россия", 1879, No 8; Самарин Ю. Ф., С. Я. и Феофан Прокопович, Соч., т. 5, М., 1880; Тихонравов Н. С., Московские вольнодумцы нач. 18 в. и С. Я., Соч., т. 2, М., 1898. А. Рогов. Москва. ... смотреть
СТЕФА́Н ЯВО́РСКИЙ (в миру Симеон Иванович) (16581722), украинский и русский церковный деятель, писатель и проповедник. Протектор Славяно-греко-латинск... смотреть
(1658—1722) — церковный деятель, писатель. Из мелкой украинской шляхты. После смерти патриарха Адриана (1700) стал местоблюстителем патриаршего престола. С 1701 г. — президент Славяно-греко-латинской академии. В 1721 г. при учреждении Синода назначен его президентом, но влияния на ведение церковных дел не оказывал. Один из наиболее ярких проповедников своего времени. Большую популярность ему принес трактат «Камень веры».... смотреть
(в миру Симеон Иванович) (1658-1722), церковный деятель, местоблюститель патриаршего престола с 1700. В 1689 принял монашество. Президент Славяно-греко-латинской академии с 1701. После упразднения патриаршества в 1721 назначен президентом Святейшего правительствующего синода. В трактате Камень веры (1718, издан в 1728) выступил против подчинения церкви светским властям.... смотреть
в миру Симеон Иванович) (1658-1722), церковный деятель, местоблюститель патриаршего престола с 1700. В 1689 принял монашество. Президент Славяно-греко-латинской академии с 1701. После упразднения патриаршества в 1721 назначен президентом Святейшего правительствующего синода. В трактате "Камень веры" (1718, издан в 1728) выступил против подчинения церкви светским властям.... смотреть
СТЕФАН ЯВОРСКИЙ, см. Яворский С.
СТЕФАН ЯВОРСКИЙ - см. Яворский С.
СТЕФАН ЯВОРСКИЙ , см. Яворский С.
СТЕФАН ЯВОРСКИЙ, см. Яворский С.
- см. Яворский С.
Симеон) - знаменитый иерарх. Родился в 1658 г. в польском местечке Якоре, в православной семье. После Андрусовского мира, отдававшего Польше правобережную Украину, семья Яворских , желая остаться верной православию, переселяется в сельцо Красиловку близ Нежина. Грамоте Стефан выучился еще на своей родине, а дальнейшее образование получил в Киево-Могилянской коллегии. Преподавание здесь велось на латинском языке, в духе строго схоластическом. В последние годы своего пребывания в коллегии Яворский мог воспользоваться лекциями по богословию и философии известного схоласта Иоасафа Кроковского и приобрел покровителя в лице Варлаама Ясинского , позднее митрополита Киевского. В 1684 г. он написал в его честь панегирик: *Hercukes post Atkantem, infracto virtutum robore honorarium pondus sustinens*, где Геркулес - Ясинский, а Атлант - его предшественник Гизель. Панегирик написан на латинском языке, стихами и прозой, вперемежку с польскими стихами. В 1684 г. Стефан уехал из Киева; чтобы получить доступ в католические школы, ему пришлось наружно принять католическое исповедание, под именем Станислава Симона (в те времена такой поступок не был исключительным). Стефан побывал в высших католических школах: в Львове и Люблине он прослушал философию, в Познани и Вильне - богословие, усвоил все начала схоластической премудрости, искусно слагал стихи на латинском, польском и русском языках, писал великолепные панегирики (в честь Мазепы , позднее - Петру ). Он вынес также из польских школ основательное знакомство с католическим богословием и враждебное отношение к протестантизму. В 1687 г. Стефан вернулся в Киев, принес покаяние в своем отречении от православной церкви, был принят снова в ее лоно и по совету Варлаама Ясинского в 1689 г. постригся в монахи. Несколько лет он преподавал в Киево-Могилевской коллегии и был ее префектом: он читал риторику, пиитику, философию и богословие. Есть известие (в памфлете *молоток на камень веры* и в письмах иерусалимского патриарха Досифея), что Стефан *весьма папежское учение в киевских учениях утвердил*. В споре о времени пресуществления святых даров Стефан не примкнул ни к великоруссам, ни к малоруссам, а держался среднего мнения. В 1697 г. он был назначен игуменом Свято-Никольского Пустынного монастыря. Он был ближайшим помощником Киевского митрополита в его сношениях с Московским правительством, неоднократно исполнял различные церковно-административные поручения и ездил в Москву. В январе 1700 г. митрополит, отправляя Стефана с другим игуменом в Москву, послал с ними письмо патриарху, в котором просил учредить Переяславскую епархию и поставить в епископы одного из двух игуменов. В Москве случайное событие выдвинуло Стефана: умер воевода Шеин , и на погребении его в присутствии царя проповедь поручили говорить Яворскому. Петру понравились и предика, и сам проповедник; он указал патриарху Адриану посвятить Стефана в архиереи какой-нибудь из великорусских епархий, *где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы*. Стефан, тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести, но в апреле 1700 г. был поставлен в митрополита Рязанского и Муромского. В том же году, после смерти Адриана, царь указал Стефану быть местоблюстителем патриаршего престола. Выбирая Стефана, царь прежде всего видел в нем человека с западной образованностью, которой он не находил в Московском духовенстве. Кроме того в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению. Он был и *обливанцем*, и человеком, принесшим из польских школ вместе с латинской ученостью латинские ереси. На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от Иерусалимского патриарха. Для Петра, однако Стефан оказался слишком консервативным, а для старорусской партии - совсем уже не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой - сближение. Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим (с схоластической точки зрения) панегиристом военных дел Петра. В угоду царю Стефан повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Московскую академию он реформировал и завел в ней вместо эллинских учения *латинские*, т. е. схоластику в методах и содержании. Церковно-административная деятельность Стефана была не широка: власть местоблюстителя, сравнительно с патриаршей, была ограничена Петром и в замен Патриаршего приказа был учрежден Монастырский под светским управлением. В духовных делах в большинстве случаев Стефан должен был совещаться с Собором епископов. С течением времени определились ясно ограничительные по отношению к церковной власти тенденции царя. Стало очевидно, что Петр не думает назначать патриарха, а, наоборот, думает уничтожить самое патриаршество. В 1711 г. были введены в церковные суды фискалы от гражданского ведомства. В 1715 г. Петр открыто выразил свое отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. В то же время завязываются и крепнут благосклонные отношения царя к протестантам и протестантизму. Стефан оказался в рядах приверженцев старины, стал помехой (правда, далеко не активной) Петру и терял мало-помалу свое значение. Собственно Стефан по складу своей жизни, по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, Стефан шел наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он из католической системы заимствовал принцип главенства церкви. Отсюда все злоключения Стефана. Пользуясь запутанной формой схоластических проповедей, Стефан нередко делал неприязненные намеки на действия царя. Сознавая свою неспособность к открытой борьбе, он не раз просил об отставке, но тщетно: Петр держал его при себе до самой его смерти, проводя под его иногда вынужденным благословением, все неприятные для Стефана реформы. У Стефана не хватало силы открыто разорвать с царем - и в то же время он не мог примириться с происходящим. В 1712 г. Стефан подверг резкой критике учреждение фискалов, современное положение России, назвав царевича Алексея *единой надеждой* страны. Сенаторы, слушавшие проповедь, поспешили препроводить ее текст царю. Петр оставил Стефана в покое, но сохранил в силе сенаторское запрещение ему проповедовать. При разборе дела об Алексее царь старался добраться до Стефана, желая изобличить его не в мимолетных только сношениях с царевичем. В 1713 г. началось дело Тверитинова и других, увлекавшихся лютеранством. Стефан приложил все свои силы, чтобы изобличить их и тем косвенно обвинить и самого царя, потворствовавшего лютеранам. Это дело (см. Тверетинов) ясно обнаружило диаметральную противоположность тенденций Петра и Стефана и произвело окончательный разлад между ними. Стефан выказал явно пристрастное и нетерпимое отношение к обвиняемым. Пока шел суд над еретиками, он писал обширное сочинение против лютеран: *Камень веры, православным церкви святые сыном - на утверждение и духовное созидание, пресмыкающимся же о камень претыкание и соблазна - на восстание и исправление*. Книга имеет в виду специально православных, склоняющихся к протестантству, и обнимает все догматы, оспариваемые протестантами. Каждый догмат излагается, затем доказывается и, наконец, опровергаются возражения на него. Доказательства Стефан берет из Святого Писания, соборных правил святых отцов. Оспаривая протестантские мнения, Стефан обильно черпает доводы из католической системы. Католические элемент вошел в статьи об оправдании, о благих делах, о заслугах сверхтребуемых, о наказании еретиков, Стефан проводил и в жизни; например, к раскольникам он относился по-инквизиторски. Стефан окончил *Камень веры* в 1718 г., но при жизни Петра книга не могла быть отпечатана и была издана только в 1718 г. с разрешения Верховного тайного совета, по засвидетельствованию Феофилакта Лопатинского и под его наблюдением. Протестанты тотчас же по выходе книги начали полемику против нее (рецензия в Лейпцигских ученых актах 1729 г., книга Буддея 1729 г., диссертация Мосгейма 1731 г. и т. д.). Ее взяли под свою защиту католики: доминиканец Рибейра написал опровержение на книгу Буддея. В России вышел злостный памфлет на *Камень веры*: *Молоток на камень веры*, с выходками против Стефана. В настоящее время за *Камнем веры* остается теоретическое значение: в нем Стефан выставил догматическую систему православной веры. Другую систему дал Феофан Прокопович . *Первая из них, - говорит Ю. Самарин , - заимствована у католиков, вторая - у протестантов. Первая была односторонним противодействием влиянию реформации; вторая таким же односторонним противодействием иезуитской школе. Церковь терпит ту и другую, признавая в них эту отрицательную сторону. Но ни той, ни другой церковь не возвела на степень своей системы, и ни той, ни другой не осудила; следствие, лежащее в основании обеих понятий о церковной системе, церковь исключила из своей сферы, признала себе чуждым. Мы вправе сказать, что православная церковь не имеет системы и не должна иметь ее*. Этими словами Самарина определяется значение *Камня веры*. Последовавшие за делом Тверитинова события еще больше расширяли пропасть между царем и Стефаном. В 1718 г. состоялся процесс царевича Алексея. Царь указал Стефану приехать в Петербург и держал его здесь почти до самой смерти, лишая его этим даже той незначительной власти, которой он дотоле пользовался. Приблизительно в это время разыгрался инцидент с Феофаном Прокоповичем. Стефан не желал, чтобы Феофану досталось епископское место. Он видел в его учениях, в его лекциях сильные следы протестантского влияния. Царь выслушал оправдания Феофана и назначил его епископом; Стефан должен был принести извинение перед Феофаном. Он сделал это, чувствуя себя правым. Церковно-административная деятельность Стефана совершенно прекратилась; он не принимал никакого участия в подготовительных действиях к церковной реформе, без него писался Духовный регламент, церковное управление также шло мимо его рук. Пытался было Стефан выяснить свое положение и в 1718 г. спрашивал царя: 1) возвратиться ли ему в Москву или жить в Петербурге; 2) где жить в Петербурге; 3) как управлять ему издали своей епархией; 4) вызывать ли архиереев в Петербург; 5) как замещать архиерейские места. Царь предписал ему жить в Петербурге, построить подворье на свои деньги, Рязанской епархией управлять через Крутицкого архиепископа и т. д. В конце царь писал: *а для лучшего впредь управления мнится быть должно надобной коллегии, дабы удобнее впредь такое великое дело управлять было возможно*. В феврале 1720 г. устав Духовной коллегии был утвержден; через год был открыт Синод; президентом Синода царь назначил Стефана, меньше всех других сочувствовавшего этому учреждению. Стефан отказывался подписывать протоколы Синода, не бывал в его заседаниях. Никакого влияния на синодальные дела Стефан не имел; царь, очевидно, держал его только для того, чтобы, пользуясь его именем, придать известную санкцию новому учреждению. За все время пребывания в Синоде Стефан находился под следствием по политическим делам. То его оговаривал кабальный человек Любимов в том, что он сочувственно относился к его, Любимова, сочинениям (1721); то монах Левин показывал, что Стефан будто бы говорил ему: *государь меня определял в Синод, а я не хотел, и за то стоял перед ним на коленях под мечом*, и еще: *и сам я желаю в Польшу отъехать* (1722). При ближайшем исследовании оговоры оказывались не имеющими оснований, но Стефана постоянно допрашивали. В своей привязанности к основанному им в Нежине монастырю он тоже не находил утешения, потому что обнаружил большое хищение денег, присланных им на устройство монастыря. Все эти неприятности сокращали жизнь Стефана. Свою библиотеку он пожертвовал Нежинскому монастырю, присоединив к каталогу книг трогательную элегию на латинском языке. Умер Стефан в Москве 24 ноября 1722 г. Как проповедник Стефан восхищал своих современников. Даже враги Стефана отзывались о его проповедях следующим образом: *что до витийства касается, правда, что имел Стефан Яворский удивительный дар и едва подобные ему в учителях российских обрестись могли. Мне довольно приходилось видеть, что он своими поучениями мог возбуждать в слушателях смех или слезы, чему много способствовали движения тела, рук, помавание очей и лица применение, что природа ему дала*. Быть может, манера Стефана Яворского обеспечивала ему успех, для нас в настоящее время совершенно непонятный. И в своем красноречии Стефан оставался верен католическим тенденциям. Проповеди его отличаются отвлеченностью и оторванностью от жизни; построение их в высшей степени изысканное (*люди подобно рыбам. Рыбы родятся в водах, люди - в водах крещения; рыбы обуреваются волнами, люди тоже* и т. д.). С формальной стороны проповеди Стефана обильны натянутыми символами и аллегориями, игрой слов. Вообще они соединяют в себе все характерные черты католической проповеди XVI - XVII вв. Он составил еще, по Мальвенде, сочинение: *Знамения пришествия антихристова и кончины века*, на которое ссылались в подтверждение мнения, что Петр - антихрист. После смерти Стефана долго не оставляли в покое; полемисты высказывали даже мысль о том, что Стефан был тайный иезуит. Проповеди Стефана Яворского изданы в Москве, в 1804 - 1805 гг. См. еще *Неизданные проповеди Стефана Яворского*, с статьей И.А. Чистовича , Санкт-Петербург, 1867 (*Христианское Чтение*, 1867); *Риторическая рука. Сочинение Стефана Якорского, перевод с латинского Фед. Поликарпова*, изд. обществом любителей древней письменности; статьи Терновского в *Трудах Киевской Духовной Академии* (1864, т. т 1 и 2) и *Древней и Новой России* (1879), № 8); Чистович *Феофан Прокопович и его время* (Санкт-Петербург, 1868); П.О. Морозов *Феофан Прокопович как писатель* (Санкт-Петербург, 1880); Н.С. Тихонравов *Московские вольнодумцы начала XVIII в. и Стефан Яворский* (*Сочинения*, т. II); Рункевич *Из истории русской церкви в царствование Петра Великого* (*Христианское Чтение*, 1900). Анализ действительности Стефана как богослова, сановника церкви и проповедника сделан в соч. Ю.Ф. Самарина *Стефан Яворский и Феофан Прокопович* (*Сочинения*, т. V, Москва, 1880). См. еще Смирнова *Историю славяно-греко-латинской академии* и Пекарского *Наука и литература при Петре Великом*. П. Щ. См. также статьи: Барсовы (А.К., А.А., Е.В., Н.И., Н.П., Т.В.) ; Бильфингер Георг-Бернгард (Bilfinger) ; Варлаам Вонатович ; Гедеон Вишневский ; Елизавета Петровна ; Зубовы (граверы) ; Петр I Алексеевич Великий ; Поликарпов-Орлов Федор Поликарпович ; Рафаил (Краснопольский) ; Россия, разд. Богословие ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Самарин Юрий Федорович ; Феофан Прокопович ; Феофилакт (Лопатинский) ; Ширяев Михаил Иванович .... смотреть
Стефан Яворский (в миру Симеон) - знаменитый иерарх. Родился в 1658 г. в польском местечке Якоре, в православной семье. После Андрусовского мира, отдававшего Польше правобережную Украину, семья Яворских , желая остаться верной православию, переселяется в сельцо Красиловку близ Нежина. Грамоте Стефан выучился еще на своей родине, а дальнейшее образование получил в Киево-Могилянской коллегии. Преподавание здесь велось на латинском языке, в духе строго схоластическом. В последние годы своего пребывания в коллегии Яворский мог воспользоваться лекциями по богословию и философии известного схоласта Иоасафа Кроковского и приобрел покровителя в лице Варлаама Ясинского , позднее митрополита Киевского. В 1684 г. он написал в его честь панегирик: "Hercukes post Atkantem, infracto virtutum robore honorarium pondus sustinens", где Геркулес - Ясинский, а Атлант - его предшественник Гизель. Панегирик написан на латинском языке, стихами и прозой, вперемежку с польскими стихами. В 1684 г. Стефан уехал из Киева; чтобы получить доступ в католические школы, ему пришлось наружно принять католическое исповедание, под именем Станислава Симона (в те времена такой поступок не был исключительным). Стефан побывал в высших католических школах: в Львове и Люблине он прослушал философию, в Познани и Вильне - богословие, усвоил все начала схоластической премудрости, искусно слагал стихи на латинском, польском и русском языках, писал великолепные панегирики (в честь Мазепы , позднее - Петру ). Он вынес также из польских школ основательное знакомство с католическим богословием и враждебное отношение к протестантизму. В 1687 г. Стефан вернулся в Киев, принес покаяние в своем отречении от православной церкви, был принят снова в ее лоно и по совету Варлаама Ясинского в 1689 г. постригся в монахи. Несколько лет он преподавал в Киево-Могилевской коллегии и был ее префектом: он читал риторику, пиитику, философию и богословие. Есть известие (в памфлете "молоток на камень веры" и в письмах иерусалимского патриарха Досифея), что Стефан "весьма папежское учение в киевских учениях утвердил".В споре о времени пресуществления святых даров Стефан не примкнул ни к великоруссам, ни к малоруссам, а держался среднего мнения. В 1697 г. он был назначен игуменом Свято-Никольского Пустынного монастыря. Он был ближайшим помощником Киевского митрополита в его сношениях с Московским правительством, неоднократно исполнял различные церковно-административные поручения и ездил в Москву. В январе 1700 г. митрополит, отправляя Стефана с другим игуменом в Москву, послал с ними письмо патриарху, в котором просил учредить Переяславскую епархию и поставить в епископы одного из двух игуменов. В Москве случайное событие выдвинуло Стефана: умер воевода Шеин , и на погребении его в присутствии царя проповедь поручили говорить Яворскому. Петру понравились и предика, и сам проповедник; он указал патриарху Адриану посвятить Стефана в архиереи какой-нибудь из великорусских епархий, "где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы". Стефан, тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести, но в апреле 1700 г. был поставлен в митрополита Рязанского и Муромского. В том же году, после смерти Адриана, царь указал Стефану быть местоблюстителем патриаршего престола. Выбирая Стефана, царь прежде всего видел в нем человека с западной образованностью, которой он не находил в Московском духовенстве. Кроме того в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению. Он был и "обливанцем", и человеком, принесшим из польских школ вместе с латинской ученостью латинские ереси. На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от Иерусалимского патриарха. Для Петра, однако Стефан оказался слишком консервативным, а для старорусской партии - совсем уже не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой - сближение. Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим (с схоластической точки зрения) панегиристом военных дел Петра. В угоду царю Стефан повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Московскую академию он реформировал и завел в ней вместо эллинских учения "латинские", т. е. схоластику в методах и содержании. Церковно-административная деятельность Стефана была не широка: власть местоблюстителя, сравнительно с патриаршей, была ограничена Петром и в замен Патриаршего приказа был учрежден Монастырский под светским управлением. В духовных делах в большинстве случаев Стефан должен был совещаться с Собором епископов. С течением времени определились ясно ограничительные по отношению к церковной власти тенденции царя. Стало очевидно, что Петр не думает назначать патриарха, а, наоборот, думает уничтожить самое патриаршество. В 1711 г. были введены в церковные суды фискалы от гражданского ведомства. В 1715 г. Петр открыто выразил свое отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. В то же время завязываются и крепнут благосклонные отношения царя к протестантам и протестантизму. Стефан оказался в рядах приверженцев старины, стал помехой (правда, далеко не активной) Петру и терял мало-помалу свое значение. Собственно Стефан по складу своей жизни, по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, Стефан шел наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он из католической системы заимствовал принцип главенства церкви. Отсюда все злоключения Стефана. Пользуясь запутанной формой схоластических проповедей, Стефан нередко делал неприязненные намеки на действия царя. Сознавая свою неспособность к открытой борьбе, он не раз просил об отставке, но тщетно: Петр держал его при себе до самой его смерти, проводя под его иногда вынужденным благословением, все неприятные для Стефана реформы. У Стефана не хватало силы открыто разорвать с царем - и в то же время он не мог примириться с происходящим. В 1712 г. Стефан подверг резкой критике учреждение фискалов, современное положение России, назвав царевича Алексея "единой надеждой" страны. Сенаторы, слушавшие проповедь, поспешили препроводить ее текст царю. Петр оставил Стефана в покое, но сохранил в силе сенаторское запрещение ему проповедовать. При разборе дела об Алексее царь старался добраться до Стефана, желая изобличить его не в мимолетных только сношениях с царевичем. В 1713 г. началось дело Тверитинова и других, увлекавшихся лютеранством. Стефан приложил все свои силы, чтобы изобличить их и тем косвенно обвинить и самого царя, потворствовавшего лютеранам. Это дело (см. Тверетинов) ясно обнаружило диаметральную противоположность тенденций Петра и Стефана и произвело окончательный разлад между ними. Стефан выказал явно пристрастное и нетерпимое отношение к обвиняемым. Пока шел суд над еретиками, он писал обширное сочинение против лютеран: "Камень веры, православным церкви святые сыном - на утверждение и духовное созидание, пресмыкающимся же о камень претыкание и соблазна - на восстание и исправление". Книга имеет в виду специально православных, склоняющихся к протестантству, и обнимает все догматы, оспариваемые протестантами. Каждый догмат излагается, затем доказывается и, наконец, опровергаются возражения на него. Доказательства Стефан берет из Святого Писания, соборных правил святых отцов. Оспаривая протестантские мнения, Стефан обильно черпает доводы из католической системы. Католические элемент вошел в статьи об оправдании, о благих делах, о заслугах сверхтребуемых, о наказании еретиков, Стефан проводил и в жизни; например, к раскольникам он относился по-инквизиторски. Стефан окончил "Камень веры" в 1718 г., но при жизни Петра книга не могла быть отпечатана и была издана только в 1718 г. с разрешения Верховного тайного совета, по засвидетельствованию Феофилакта Лопатинского и под его наблюдением. Протестанты тотчас же по выходе книги начали полемику против нее (рецензия в Лейпцигских ученых актах 1729 г., книга Буддея 1729 г., диссертация Мосгейма 1731 г. и т. д.). Ее взяли под свою защиту католики: доминиканец Рибейра написал опровержение на книгу Буддея. В России вышел злостный памфлет на "Камень веры": "Молоток на камень веры", с выходками против Стефана. В настоящее время за "Камнем веры" остается теоретическое значение: в нем Стефан выставил догматическую систему православной веры. Другую систему дал Феофан Прокопович . "Первая из них, - говорит Ю. Самарин , - заимствована у католиков, вторая - у протестантов. Первая была односторонним противодействием влиянию реформации; вторая таким же односторонним противодействием иезуитской школе. Церковь терпит ту и другую, признавая в них эту отрицательную сторону. Но ни той, ни другой церковь не возвела на степень своей системы, и ни той, ни другой не осудила; следствие, лежащее в основании обеих понятий о церковной системе, церковь исключила из своей сферы, признала себе чуждым. Мы вправе сказать, что православная церковь не имеет системы и не должна иметь ее". Этими словами Самарина определяется значение "Камня веры". Последовавшие за делом Тверитинова события еще больше расширяли пропасть между царем и Стефаном. В 1718 г. состоялся процесс царевича Алексея. Царь указал Стефану приехать в Петербург и держал его здесь почти до самой смерти, лишая его этим даже той незначительной власти, которой он дотоле пользовался. Приблизительно в это время разыгрался инцидент с Феофаном Прокоповичем. Стефан не желал, чтобы Феофану досталось епископское место. Он видел в его учениях, в его лекциях сильные следы протестантского влияния. Царь выслушал оправдания Феофана и назначил его епископом; Стефан должен был принести извинение перед Феофаном. Он сделал это, чувствуя себя правым. Церковно-административная деятельность Стефана совершенно прекратилась; он не принимал никакого участия в подготовительных действиях к церковной реформе, без него писался Духовный регламент, церковное управление также шло мимо его рук. Пытался было Стефан выяснить свое положение и в 1718 г. спрашивал царя: 1) возвратиться ли ему в Москву или жить в Петербурге; 2) где жить в Петербурге; 3) как управлять ему издали своей епархией; 4) вызывать ли архиереев в Петербург; 5) как замещать архиерейские места. Царь предписал ему жить в Петербурге, построить подворье на свои деньги, Рязанской епархией управлять через Крутицкого архиепископа и т. д. В конце царь писал: "а для лучшего впредь управления мнится быть должно надобной коллегии, дабы удобнее впредь такое великое дело управлять было возможно". В феврале 1720 г. устав Духовной коллегии был утвержден; через год был открыт Синод; президентом Синода царь назначил Стефана, меньше всех других сочувствовавшего этому учреждению. Стефан отказывался подписывать протоколы Синода, не бывал в его заседаниях. Никакого влияния на синодальные дела Стефан не имел; царь, очевидно, держал его только для того, чтобы, пользуясь его именем, придать известную санкцию новому учреждению. За все время пребывания в Синоде Стефан находился под следствием по политическим делам. То его оговаривал кабальный человек Любимов в том, что он сочувственно относился к его, Любимова, сочинениям (1721); то монах Левин показывал, что Стефан будто бы говорил ему: "государь меня определял в Синод, а я не хотел, и за то стоял перед ним на коленях под мечом", и еще: "и сам я желаю в Польшу отъехать" (1722). При ближайшем исследовании оговоры оказывались не имеющими оснований, но Стефана постоянно допрашивали. В своей привязанности к основанному им в Нежине монастырю он тоже не находил утешения, потому что обнаружил большое хищение денег, присланных им на устройство монастыря. Все эти неприятности сокращали жизнь Стефана. Свою библиотеку он пожертвовал Нежинскому монастырю, присоединив к каталогу книг трогательную элегию на латинском языке. Умер Стефан в Москве 24 ноября 1722 г. Как проповедник Стефан восхищал своих современников. Даже враги Стефана отзывались о его проповедях следующим образом: "что до витийства касается, правда, что имел Стефан Яворский удивительный дар и едва подобные ему в учителях российских обрестись могли. Мне довольно приходилось видеть, что он своими поучениями мог возбуждать в слушателях смех или слезы, чему много способствовали движения тела, рук, помавание очей и лица применение, что природа ему дала". Быть может, манера Стефана Яворского обеспечивала ему успех, для нас в настоящее время совершенно непонятный. И в своем красноречии Стефан оставался верен католическим тенденциям. Проповеди его отличаются отвлеченностью и оторванностью от жизни; построение их в высшей степени изысканное ("люди подобно рыбам. Рыбы родятся в водах, люди - в водах крещения; рыбы обуреваются волнами, люди тоже" и т. д.). С формальной стороны проповеди Стефана обильны натянутыми символами и аллегориями, игрой слов. Вообще они соединяют в себе все характерные черты католической проповеди XVI - XVII вв. Он составил еще, по Мальвенде, сочинение: "Знамения пришествия антихристова и кончины века", на которое ссылались в подтверждение мнения, что Петр - антихрист. После смерти Стефана долго не оставляли в покое; полемисты высказывали даже мысль о том, что Стефан был тайный иезуит. Проповеди Стефана Яворского изданы в Москве, в 1804 - 1805 гг. См. еще "Неизданные проповеди Стефана Яворского", с статьей И.А. Чистовича , Санкт-Петербург, 1867 ("Христианское Чтение", 1867); "Риторическая рука. Сочинение Стефана Якорского, перевод с латинского Фед. Поликарпова", изд. обществом любителей древней письменности; статьи Терновского в "Трудах Киевской Духовной Академии" (1864, т. т 1 и 2) и "Древней и Новой России" (1879), № 8); Чистович "Феофан Прокопович и его время" (Санкт-Петербург, 1868); П.О. Морозов "Феофан Прокопович как писатель" (Санкт-Петербург, 1880); Н.С. Тихонравов "Московские вольнодумцы начала XVIII в. и Стефан Яворский" ("Сочинения", т. II); Рункевич "Из истории русской церкви в царствование Петра Великого" ("Христианское Чтение", 1900). Анализ действительности Стефана как богослова, сановника церкви и проповедника сделан в соч. Ю.Ф. Самарина "Стефан Яворский и Феофан Прокопович" ("Сочинения", т. V, Москва, 1880). См. еще Смирнова "Историю славяно-греко-латинской академии" и Пекарского "Наука и литература при Петре Великом". П. Щ.<br>... смотреть